В зале аукционного дома «Кристианс» стояла та особенная, звенящая тишина, которая бывает только в местах, где решаются судьбы больших денег и рухнувших надежд. Пахло дорогим парфюмом, старой бумагой и едва уловимым запахом страха. Лена сидела в последнем ряду, скрытая тенью бархатной портьеры. Она выбрала это место не случайно: отсюда открывался идеальный обзор на «эшафот» — первый ряд стульев, где сидели бывшие владельцы выставляемой недвижимости. Лена медленно стянула перчатку из тончайшей лайковой кожи...

— Вы не поверите, что сказала мне моя собственная дочь, когда я позвонила ей из реанимации, — голос в телефонной трубке был хриплым, словно пропущенным через пепел. — Она сказала: «Мама, у нас сейчас квартальный отчёт. Ты же сильная. Держись». Анна Петровна замолчала, глядя в потолок палаты. Белая плитка, пятно от протечки, похожее на карту неведомой страны. Страны, в которой она теперь жила. Страны парализованных конечностей, невнятной речи и абсолютной, звонкой тишины телефона. Рядом, переставляя капельницу, работала Валя...