Татьяна Ивановна замерла с полотенцем в руках. Вода ещё тихо капала с волос на линолеум, оставляя неровные тёмные круги. Из комнаты доносился хриплый, надломленный от крика голос зятя. — Это моя квартира, я её купил! А ты здесь никто! — кричал он, захлёбываясь злостью. — Никто, слышишь? Дочь молча смотрела в пол. Это молчание резало по сердцу больнее любых слов. Татьяна машинально сжала в руках полотенце так сильно, что суставы побелели. Десять лет. Десять лет она выплачивала ипотеку за эту «трешку», во всём себе отказывая, в старом пальто ходила, чтобы молодые жили в комфорте...

Последние лучи осеннего солнца робко пробивались сквозь занавески, окрашивая комнату в теплые, золотистые тона. Именно в этом мягком свете, сидя за кухонным столом, Ирина и Максим переживали свой маленький, интимный ритуал. Перед ними лежал плотный коричневый конверт. Он был не простой, а волшебный, полный их общих надежд и лишений. Ирина аккуратно развязала шнурок и вывалила на стол пачку хрустящих купюр. Воздух наполнился едва уловимым запахом краски и бумаги — ароматом их мечты. — Ну-ка, считаем вместе, — ее голос звучал тихо, почти благоговейно...