В квартире пахло валерьянкой и старой бумагой. Галина Петровна сидела на продавленном диване, сжимая в узловатых, исколотых работой пальцах пухлый конверт. Это была не просто бумага. Это была её «смертная подушка». Деньги, которые она, санитарка с сорокалетним стажем, откладывала по копейке с каждой пенсии, отказывая себе в лишнем куске колбасы. На похороны. Чтобы не быть обузой. Напротив сидела Ира. Дочь. Любимая, единственная, поздняя. Её живот, обтянутый модным свитером, уже заметно округлился — пятый месяц...