На кухне пахло хлоркой. С еле сдерживаемой яростью Ольга терла пол и её костяшки побелели от напряжения. Пятая за день лужа. Пятая! Её взгляд скользнул по голому линолеуму — когда-то здесь лежал персидский ковёр, подарок её покойной матери. Теперь он гнил на свалке, пропитанный аммиачным запахом собачьих меток. — Ты хочешь сказать, что эта псина для тебя дороже семьи? — её голос сорвался на высокую, почти истерическую ноту. Она встала, отбросила тряпку в ведро, где вода уже приобрела мутно-желтоватый оттенок...