Я понял, что она ушла навсегда, только когда увидел её глаза. Не злость. Не обида. Просто... пустота. Как будто я стал чужим. Как будто всего, что было между нами, — никогда не было. Мы прожили вместе почти 14 лет. Двое детей. Ипотека. Совместные поездки. Ужин за одним столом. Но я всё это время считал, что она — "сама справится". Что если я приношу деньги — значит, делаю главное. Я не слышал, как она говорила: — Мне страшно одной. — Я больше не улыбаюсь. — Мне больно, что я тебе как мебель...

Иногда слова, сказанные в порыве обиды, разрушают мосты, которые строились годами. Но что делать, если слишком поздно осознаёшь цену этих слов? На кухне пахло борщом и свежим чесноком. Ирина только что вынула из духовки пирог с капустой и поставила его на подоконник остывать. Солнце лениво пробивалось сквозь кружевную занавеску, а на столе красовалась аккуратная миска со сметаной, рядом лежал нарезанный хлеб. Всё было готово к обеду. Но домашний уют трещал по швам — за столом сидела Пелагея Степановна, нахмурившись и постукивая костяшками пальцев по клеёнке...