Андрей даже не разулся, проходя в квартиру. Грязные следы с его ботинок потянулись по ковру в прихожей, как чёрные подчеркивания к тому, что он собирался сказать. Он хозяйским взглядом окинул прихожую, задержавшись на старом шкафчике для обуви, на вешалке с маминым пальто, на табуретке, где она всегда ставила сумку из магазина. Всё это давно его раздражало — теснота, старьё, нафталин. Нина Петровна стояла у стены, опираясь рукой о косяк. Вторая рука сама собой прижалась к груди — там, где сердце...

— Вы издеваетесь?.. — Татьяна стояла в дверях, не снимая сапог, и почему-то тихо, почти шёпотом, смотрела на диван. На диване, под елкой, где утром ещё лежали коробки с мишурой, пытался натянуть на себя джинсы её муж. Рубашка расстегнута, носок один, второй где-то под столом. Рядом — чьи‑то длинные голые ноги, не её, точно не её, потому что у Татьяны варикоз и синяки от аптечных мазей, а тут — гладко, молодо, лакированные красные ногти на пальцах ног. — Тань… подожди… — Олег зачем‑то потянулся к...