Звук бьющегося фарфора эхом разнесся по просторному холлу нашего загородного дома. Он был похож на треск ломающегося льда, под которым уходит в темную воду вся твоя жизнь. Я стояла на верхней ступеньке лестницы из темного дуба, сжимая резные перила так, что побелели костяшки пальцев, и смотрела вниз. Там, в центре моей гостиной, на персидском ковре ручной работы, который мы с Сергеем выбирали в Стамбуле, стояла молодая женщина. Ярко-рыжие волосы, агрессивный макияж, хищный блеск в глазах. У ее ног белели осколки моей любимой вазы династии Мин — антикварной, хрупкой, бесценной...