Николай Петрович лежал на старом, продавленном диване в гостиной, укрытый поношенным клетчатым пледом. Глаза его были плотно закрыты, дыхание — ровным и глубоким, как у человека, погруженного в безмятежный сон. Но это была лишь маска, тщательно вылепленная годами самоконтроля. Под морщинистыми веками зрачки беспокойно двигались, а сердце в груди стучало гулко и больно, словно старый молот по наковальне. Он не спал. Он слушал. В квартире, пропитанной запахами его одинокой старости — пыльных книг,...

— Василий, а ты вообще слышишь, что я говорю? Или у тебя уши только для того, чтобы слышать свисток арбитра? Илона вошла в прихожую, тяжело опустив пакеты с продуктами на пол. Она выглядела так, будто только что поймала особо опасного рецидивиста на месте преступления, причем этим преступником был ее собственный муж. Хотя сам «злоумышленник» в это время безмятежно лежал на диване, закинув ногу на ногу, и даже не подозревая, что над его головой уже сгустились тучи, предвещающие страшную бурю. — Ну чего тебе опять? — лениво протянул Василий, не отрывая остекленевшего взгляда от телевизора...