Каждый раз, подходя к подъезду, Татьяна ловила себя на чувстве тихой, ни с чем не сравнимой гордости. Этот двенадцатиэтажный панельный дом был для нее не просто коробкой с окнами. Он был символом ее независимости, упорства и тех бессонных ночей, когда она, бухгалтер по профессии, брала подработку за очередным сметным отчетом. Квартира досталась ей тяжело. Не та самая, в наследство, а эта, однокомнатная, в строящемся на тот момент районе. Ипотека на десять лет, съемная коморка у вечно недовольной старушки, отказ от новых платьев, отпусков и кафе...

Бестеневая лампа под потолком гудела, как растревоженный улей, и этот звук ввинчивался в уши, мешая сосредоточиться. Виктор не просто кричал — он выплевывал слова, словно раскаленную картечь, не заботясь о том, что на него с испугом косятся медсестры и посетители в бахилах. Его лицо, обычно холеное и непроницаемо спокойное, пошло багровыми пятнами, исказившись в гримасе брезгливости. — Ты хоть понимаешь, что она натворила, мама?! — он резко развернулся на каблуках, едва не сбив с ног санитарку с тележкой...