В доме Марьи время текло иначе. В городах оно неслось, подгоняемое стрелками часов и гудками машин, а здесь, в глухой Сосновке, оно капало густым медом, застывая в янтаре воспоминаний. Дом ее, почерневший от ветров и дождей пятистенок, стоял на самом краю села, у оврага, где по весне бушевала талая вода. Местные этот овраг обходили стороной, крестились, а к Марье шли только тогда, когда фельдшер в райцентре разводил руками. В этот вечер октябрьская непогода разгулялась не на шутку. Ветер бился в ставни, как раненый зверь, срывал с крыши дранку, выл в печной трубе тоскливую песню одиночества...