— Марина, деточка, тут такое дело… У Зои опять температурка поднялась у младшенького, а ей в ночь на смену. Ты же понимаешь, одна детей тянет, крутится как белка в колесе. Не могла бы ты сегодня у нас переночевать, за племянниками присмотреть? Антон как раз после работы тебя завезет. Марина замерла с телефоном у уха, глядя в окно своей идеально чистой, залитой предзакатным солнцем кухни. За окном шелестели листья тополей, а в ее душе поднималась глухая, вязкая волна раздражения. Это был уже третий раз за две недели...

Когда свекровь пришла с ключами — я закрыла дверь. Не захлопнула, не хлопнула на эмоциях, а именно закрыла: медленно, на цепочку, как затягивают шарф в ветреный день, оставляя щель для воздуха и слова — но не для шага. Она фыркнула, и ключи тихо звякнули в её ладони, как крошечные колокольчики на шее невидимой кошки. Лидия Сергеевна. Её нос, упрямо-правильный, почти римский, торчал из-под бежевой шапочки, губы были затянуты невидимой ниткой. В руке — пакет с апельсинами и банкой огурцов, уже тёплой от подъезда...