Коробка не закрывалась. Лидия пыталась придавить крышку, но календарик за 2003-й год и фотография Димки в рамке торчали углами. Охранник смотрел на неё и барабанил пальцами по стойке. Молодой. Лет двадцать пять. Наверное, думает, что она слишком долго. Тридцать восемь лет в этом здании на Советской, 12. И выносит всё в коробке из-под бумаги для ксерокса. -- Лидия Петровна, вы понимаете... Она поняла ещё когда увидела, что Марина Юрьевна не смотрит ей в глаза. Тридцать восемь лет можно было хоть в лицо посмотреть...

Олеся проснулась от голосов на кухне. Муж разговаривал по телефону — тихо, но стены в хрущёвке тонкие. — Да не переживай ты, — говорил Антон. — Квартиру продам, а её с ребёнком на улицу выставлю. Она ж временно не работает, декретные копейки. Что суд с неё возьмёт? Олеся замерла. Трёхлетний Максим сопел рядом в кроватке. — Нет, развод я подам сам. Скажу, что характер испортился после родов. Психует постоянно, ребёнка нормально воспитать не может. Сердце колотилось так, что казалось — весь дом слышит...