— Ты чего банку с горошком мне под локоть суешь? Не видишь — режу! Нож со стуком вошел в деревянную доску, перерубив вареную морковку пополам. Галина вытерла лоб запястьем. На кухне стоял тяжелый, влажный дух вареных овощей, майонеза и почему-то стирального порошка, хотя машинка давно отстирала. Телевизор в комнате бубнил что-то про заливную рыбу — который год одно и то же, словно пластинку заело. Витя, муж, маячил в дверном проеме. Обычно он в это время — без пяти шесть тридцать первого декабря — лежал на диване, охраняя пульт, и периодически выкрикивал: «Галь, а бутеры со шпротами будут?»...