«Ты нам не ровня, нищенка!» — фраза, сказанная в дорогом интерьере, звучит особенно грязно. В тот день она летела вместе с кофейными чашками, со сверкающими тарелками, с её скромными сумками, выкинутыми на мокрый плиточный двор. Лене показалось, что кричит не одна Валерия Львовна, а сам дом. Большой, стеклянный, с колоннами, с позолоченными перилами — он будто отталкивал её вместе с чемоданом, как чужеродное тело. — Чтоб через двадцать минут духу твоего тут не было, ясно? — свекровь стояла в дверном проёме, закутанная в махровый халат, как в корону...

- Не говори глупостей! И тогда Лизавета впервые подумала о видеокамере. И не только подумала, а установила. Причем, везде. Но, почему-то, ничего не сказала мужу: сюрприз будет! И сюрприз, действительно, был. «Как же хорошо, что она вышла замуж за Витьку, а не за этого нескладеху Шурку Колычева! - подумала сладко потянувшаяся в кресле беременная Лизка. - Жила бы сейчас где-нибудь в коммуналке за МКАДом!» По мнению девушки, на большее Колычев был не способен. Не зря его все упорно звали не Сашкой, а Шурой: а как корабль назовешь, так он и поплывет...

Будильник прозвенел в 6:30, как звенел все последние двадцать три года. Резкий звук разорвал вязкую тишину спальни, и Ирина по старой привычке протянула руку к другой половине кровати. Пусто. Холодная, аккуратно застеленная половина, на которой уже десятый месяц подряд никто не спал. Ирина несколько секунд смотрела на безупречно ровную подушку, потом резко выключила будильник и села на кровати, обхватив голову руками. Когда‑то в это время Андрей ворчал, что «опять на работу как на каторгу», тянул одеяло на себя и, щурясь, улыбался ей...