В этом доме даже гвоздя твоего нет. Ты была здесь просто прислугой. А теперь ты уволена, пошла вон!» – крикнул муж после суда, оставив меня без крыши над головой и без копейки. Я села на лавочку и разрыдалась. Рядом дрожал от холода старик в лохмотьях. Мне стало его жаль, и я отдала ему свой последний шарф. Он вдруг выпрямился и сказал, «Я не забываю добро, дочка. Пойдем». покажу твой новый дом». Муж, проезжавший мимо, чуть не врезался в столб, когда увидел. Но чтобы понять, как рухнуло и снова началась моя жизнь, нужно вернуться на пять минут назад на парковку городского суда...

Дождь лил с самого утра, как назло. Галина только-только успела вытереть с подоконника потёкшие дорожки, поставить чайник и присесть на минутку, когда в коридоре раздался настойчивый звонок. Не один раз — трезвон, будто пожар. — Иду уже, не оглохла, — буркнула она, поправляя на плечах старенький, но чистый халат. Она открыла дверь на цепочку и увидела его. На лестничной клетке, под тусклой лампочкой, стоял человек в промокшем до нитки плаще. Вода стекала с рукавов, на полу уже начала собираться лужа...