Сашка позвонил мне после обеда. Я ждал его звонка, прислушивался, не раздастся ли трель из коридора, то и дело выглядывал, натыкаясь на снующую туда–сюда соседку, бабу Машу. Потом, совсем измаявшись, взял отцовский паяльник и сел чинить радиоприемник. Мария Петровна опять уронила его со стола, каялась, молила о пощаде, и я, как настоящий мужчина, кивнул, мол, починю, хозяин же! В нашей коммуналке жили мы, баба Маша, старик–сапожник и бывшая спортсменка–пловчиха, тетя Римма. Кому как ни мне следить...

Первый урок был тяжелым. Дети, озлобленные и замкнутые, не доверяли незнакомой “тетеньке” из другого мира. Но Нина была настойчива и терпелива. Она не требовала, не заставляла. Она предлагала. И постепенно лед тронулся. Женщина находила одинокие сиротские души и пыталась зажечь в них искру. Самых талантливых и увлеченных она действительно начала собирать в небольшой ансамбль. Это стало её лекарством, её терапией. Видя, как в глазах этих детей загорается огонек от первой же одобренной ноты, Нина понемногу начинала чувствовать себя живой...