Шестнадцать лет — это срок, достаточный, чтобы река изменила русло, лес вырос на пожарище, а острая боль превратилась в привычную, глухую тяжесть на дне души. В 1956 году Лида жила не в доме, а в промёрзшей каморочке рядом с сенями своего же бывшего дома. Её мир сузился до размеров печурки-буржуйки, писка сына и вечного страха: сегодня или завтра за ней придут, чтобы выбросить на улицу окончательно. Но она не знала, что в это самое время из областной прокуратуры на её имя уже выписывали другую бумагу...

Я смотрела на экран ноутбука и не могла дышать. Вероятность материнства: 0% Ноль процентов. Я не мать своей дочери. Лиза сидела напротив, бледная, губы дрожали. Михаил положил руку мне на плечо, но я не чувствовала прикосновения. Я видела только эти цифры. Ноль. Я не мать. Но я же рожала её. Я помню каждую минуту тех родов. Помню первый крик. Помню, как акушерка положила мне на грудь тёплый комочек. Помню, как посчитала пальчики на крошечных ручках — все десять на месте. Я помню всё. Значит, это ошибка...