— Ты моя законная рабыня! — кричал муж, размахивая руками. — Я тебя содержу, значит, ты обязана мне подчиняться! Я стояла у плиты, помешивая борщ, и старалась не реагировать. Но Андрей только разъярился сильнее. — Ты меня слышишь, тварь?! Я с тобой разговариваю! — Слышу, — тихо ответила я. — Тогда почему молчишь? Скажи: "Да, хозяин, я твоя рабыня!" — Андрей, не говори так... — Буду говорить как хочу! — он схватил меня за руку. — Повтори! — Отпусти... — Не отпущу! Скажи, что ты моя собственность! Я попыталась вырваться, но его хватка была сильной...

Её нашли рано утром в клинике на окраине — тихой, как пустая станция. Она спала рывками, будто проваливалась в воду и выныривала только хватануть воздух. На руке — след от грубого пластикового жгута, на щиколотке — стертая кожа, как после долгого пути в мокрой обуви. Доктор спросил имя. Она моргнула, долго вспоминала, и впервые за многие месяцы сказала его вслух. Голос прозвучал чужим — как у человека, который отдал кому-то свою жизнь в долг, а теперь пытается доказать, что ещё имеет на неё право...