Стоя на пороге, Дарина ощутила легкий толчок в спину — не грубый, но решительный. Шагнула вперед, нехотя, чувствуя, как каждая клетка ее тела сопротивляется входу в это чужое пространство. — Заходи, заходи, не стесняйся. Чего у порога топчешься, как чужая какая? — голос отца звучал натянуто-бодро. — Теперь это твоя комната. Осваивайся. Она впилась глазами в интерьер, и первое, что пришло в голову — «кукольный домик». Все было слишком новым, слишком стильным, слишком бездушным. Широкое панорамное окно в тяжелых портьерах цвета запекшейся крови...

Тяжелая входная дверь с глухим стуком захлопнулась за спиной. Катя медленно, будто каждое движение давалось с трудом, сняла туфли на высоком каблуке и поставила их на скользкий паркет в темноте прихожей. Тишина в квартире была обманчивой. Из-за приоткрытой двери на кухню лился теплый свет и доносился приглушенный, но оживленный женский смех. Не тот, что рождается от хорошей шутки, а тот, что звучит фальшиво и натужно, когда люди пытаются заполнить неловкую паузу. – Ну наконец-то, дочка, а то мы...