Иру давила тоска. Да, у нее были дети, даже внучка росла, рыженькая Маришка, но после смерти отца она очень переживала. Ира разбирала вещи, перебирала, что выкинуть. Отец умер месяц назад, мама ушла годом раньше, и теперь большая квартира казалась безжизненной. Она осторожно перебирала стопки документов, книг, фотографий. Лица любимых мамы и папы — Ивановых Анны и Петра — смотрели на нее с пожелтевших снимков, и сердце сжималось от тоски. В глубине старого бюро, за папкой с какими-то квитанциями, ее пальцы наткнулись на плотный старый, пожелтевший от времени, конверт...

Куплю маму? В который раз прочла София на табличке и поверить не могла собственным глазам. Она подумала, что это шутка какая-то, дети решили поиграть, собиралась уже пройти мимо, но отчего-то замедлилась и посмотрела на хрупкую девочку лет двенадцати, что сидела на скамье и болтала ножками. Она была совсем одна, словно и не играла вовсе, а ждала, когда кто-нибудь откликнется. Но ведь такое предложение не могло быть настоящим. Тем более от ребёнка. Каким отчаянием следовало обладать, чтобы отважиться на такое? - Привет, - произнесла София, присаживаясь рядом...