В палате роддома №4 пахло хлоркой, кипяченым молоком и тревогой. Елизавета Петровна Корнилова стояла посреди комнаты как монумент самой себе — в дорогом кашемировом пальто, несмотря на духоту, с идеально уложенной прической и поджатыми губами. Она держала сверток с младенцем на вытянутых руках, словно это была не живая душа, а мешок с чем-то дурно пахнущим. — Ну и что это? — ее голос, холодный и скрипучий, разрезал тишину. Анна, бледная, с темными кругами под глазами после тяжелых двенадцатичасовых родов, сидела на краю высокой больничной койки...

Я всегда гордилась тем, чего добилась. Из коммуналки с протекающими трубами и пьяными соседями — в просторную трёхкомнатную квартиру в центре. Из девчонки в затрапезном платье — в жену уважаемого человека. Сколько сил положила, чтобы вырваться из той грязи, чтобы мой Денис никогда не узнал ни нищеты, ни стыда. Мой сын рос в достатке. Хорошая школа, институт, перспективная работа в IT-компании. Друзья из приличных семей, подруги с образованием и манерами. Я мечтала о невестке не хуже нас — с квартирой, связями, родителями при должностях...