— Верочка, тут такое дело... Нам нужно серьезно поговорить. Татьяна Романовна присела на краешек кухонного стула, аккуратно расправив складки на своей блузке. Ее голос звучал мягко, почти застенчиво, но глаза смотрели цепко и внимательно. Вера оторвалась от мытья посуды и обернулась. Что-то в тоне свекрови заставило ее насторожиться. — О чем, Татьяна Романовна? — Я тут с Витей обсудила... — свекровь сделала паузу, словно подбирая слова. — Мы продадим квартиру твоего отца и купим дачу для всей семьи...

— Петенька, милый, ну что ты как неродной? Помнишь, как мы здесь, на этом самом диване… Ой, а диван-то новый! И шторы… безвкусные какие-то. Анжелика твоя выбирала? У неё всегда со вкусом было, как у синички — всё блестящее хватает, а сложить в гнездо толком не может. Голос, приторно-сладкий, как прошлогоднее варенье, в котором сахара больше, чем ягод, доносился из гостиной. Анжелика замерла в прихожей, сжимая в руке папку с документами, за которой она, чёрт бы её побрал, вернулась. Ключ в замке повернулся так тихо, что эти двое её даже не услышали...