Боль сшибла ее с ног не сразу. Прихватывая то и дело живот, беспокоясь за маленького, она втащила мужа через порог и даже пыталась поднять на диван, но не смогла. Оторвав голову от пола, муж не удержался и уронил ее снова и, стукнувшись, сказал: — Ты, Валька! Сними ботинки мне! Кому говорю! И воды дай! —Он сгрудил под голову коврик. - Подай, кому говорят! Она села на стул и, немного согнувшись, слушала ребенка. Ребенок не толкался. Испугавшись, что надорвалась, она горько сказала: — Замерз бы ты лучше...

От этих небрежно брошенных слов Сашеньку вдруг охватил безотчётный страх: даже ноги в коленях подкосились. Не помнила, как торопливо пошла, почти побежала прочь от насмешливо светящихся окон трактира… А остановил Сашу откуда-то возникший голос Глафиры Тихоновны: - Муж мой, Тимофей Ильич, решил, что хату эту нам надобно продать. Дело у него большое – деньги нужны. А ты, милая, вместо того, чтоб умничать… и дерзить мне, поищи себе место. Думал ли батянечка, когда на войну уходил, что придёт время,...