На этом озере, когда поплавок дрожал, как сердце, я решил, что больше не буду человеком, который глотает обиды, лишь бы сохранить мир. Зовут меня Анатолий Петрович, шестьдесят два года, руки в ссадинах от десятилетий школьного мела и колки дров для дачной печки. Вдовец с просоленным рыболовным ящиком и обещанием, которое нужно сдержать. Утро на водохранилище под Тверью всё ещё помнит мою Лизу лучше, чем я сам. Туман стелется низко, как когда-то её пуховый платок лежал на плечах. Я устроил эту маленькую...

— Пахнет невероятно. Что-то особенное сегодня? Ирина не обернулась. Лезвие широкого кухонного ножа ходило под её пальцами уверенно и быстро, превращая упругие шляпки шампиньонов в тонкие, почти прозрачные пластинки. Она слышала, как за спиной щёлкнул замок, как на пол в прихожей с глухим стуком упала сумка с ноутбуком, как зашуршала снимаемая куртка. Он не стал разуваться, прошёл на кухню прямо в уличных ботинках, оставляя на светлом ламинате тёмные, влажные следы от подтаявшего снега. — Запеканка...