Галина хлопотала. То стучала заслонкой у печи и ловко вытягивала из горячего её нутра кастрюлю с картошкой, то складывала оставшееся в большой коричневый чемодан. При отъезде каждый раз немного волновалась.  Начало рассказа Но лицо ее этого волнения не выдавало, она улыбалась Надюше.  И вот и Надя уже была готова, укутана поверх пальто серой вязаной шалью. На ручки, поверх бинтов, которые были у неё и не только на руках, натянуты варежки. Куль, а не ребенок. – Выходи, Надь, во двор, чтоб не запариться...

Приходится много читать и слышать про мам, отравляющих жизнь, про мам упрекающих, обижающихся, ревнующих, не отпускающих, поджимающих губы, ожидающих неудач, требующих неусыпного внимания. «А я говорила...», «Ты собираешься вообще...», «Так я и знала!». И захотелось написать про маму, которая повзрослела, живет своей жизнью и именно поэтому может быть опорой взрослому ребенку. Сначала мама говорит: «Иди есть». Через пять минут она не говорит: «Иди, а то остынет», она машет безнадежно рукой: «Все уже ЗАМЕРЗЛО!»...