Стояла серая, промозглая осень. Дождь, то усиливающийся, то затихающий до мелкой водяной пыли, казалось, шел с самого утра — с тех самых пор, как гроб с телом матери опустили в сырую землю. Ольга не плакала. Внутри нее была лишь густая, тягучая пустота, словно кто-то выжег все чувства раскаленным железом. Она механически принимала соболезнования, кивала, чувствуя, как немеют щеки от напряжения. Ее муж Игорь держался рядом, его крепкая рука была единственной опорой в этом размытом мире. Он шептал что-то ободряющее, поправлял на ее плече просевшую прядь волос...