— Да как ты можешь ходить по салонам красоты, когда моя мать по уши в долгах?! — голос Андрея сорвался на фальцет, неприятно ударив по барабанным перепонкам. Звук отразился от голых стен прихожей, усиливая ощущение пустоты, которое поселилось в их доме в последние полгода. Марина застыла, все еще держа руку на холодной металлической ручке входной двери. Запах дорогого лака для волос, кофейного скраба и антисептика, который она принесла с собой из "Элизиума", казалось, мгновенно испарился. Его вытеснил другой запах — затхлый аромат старой обиды и валерьянки, вечно витавший в их квартире...

— Я не поеду копать картошку к твоим родителям вместо нашего отпуска на море, Сергей! Я весь год пахала, чтобы купить эти путевки, и не собираюсь гробить спину на грядках только потому, что твоя мама так захотела! — возмущалась Виктория, когда муж, даже не разувшись, сообщил ей эту «радостную» новость, стоя в дверях спальни. Ее голос сорвался на фальцет, но руки продолжали механически сжимать ярко-бирюзовый купальник. Ткань была прохладной и гладкой, она пахла магазинной новизной и обещанием соленого ветра, которого Вика ждала, как спасения, последние полгода...