Когда она это сказала, мне показалось, что воздух в квартире сгустился, как перед грозой. — Вам же места много, — повторила свекровь своим сладким, но твёрдым голосом, как будто произносила не просьбу, а приказ, тщательно завёрнутый в лицемерное обёртывание заботы. Она сидела в моём любимом кресле. Точнее, в бабушкином — потёртом, с хриплым скрипом под спиной, в котором всегда было что-то уютное и надёжное. Я с детства представляла бабушку именно в нём: нарядная, с кружевным воротничком, тихо пьёт чай и щёлкает радиоприёмником...

После родов моя богатая мама приехала в роддом и, увидев самую дешевую палату, спросила. - Дочь, тебе не хватало 500 тысяч в месяц? Я удивленно ответила - Какие 500 тысяч? Ты о чем? В ту же секунду в палату вошли свекровь с мужем в дорогих нарядах с кучей денег в руках и побледнели от ужаса. Марина Соколова очнулась от наркоза и первым делом почувствовала боль. Тупую, тянущую, разливающуюся по всему низу живота. Потом услышала писк аппаратуры и чей-то далекий плач. Детский плач. Ее ребенок. Она с трудом повернула голову...