Началоhttps://dzen.ru/a/aRb52X1RHWyLp7aQ Мия Скайлер уехал. Машина скрылась за поворотом, оставив после себя следы от колес и странное ощущение пустоты. Как будто вместе со Скайлером уехала частичка меня. Я стою у ворот, касаюсь пальцами губ и не могу поверить. Он снова поцеловал меня. И мне действительно хотелось этого. Если бы не угрызения совести, разъедающие меня изнутри, я бы сказала, что это было невероятно. Открываю дверь и захожу в дом. Внутри полнейший хаос. На полу валяются подушки, на диване — разорванная игрушка, ковер усеян крошками и мусор из ведра под раковиной...

Первые признаки В два года Миша складывал из кубиков не домики, а уравнения. В пять — решил, что сказки нелогичны, и требовал научных журналов. Мы с женой Леной светились от гордости. Наш мальчик — вундеркинд! Мы вложили в него всё: лучшие школы, репетиторы, олимпиады. Я работал на трех работах, Лена отказалась от карьеры, чтобы возить его на занятия. Наш дом стал тренировочной базой для его интеллекта. Его первый школьный конфликт я помню дословно. Учительница пожаловалась: «Он сказал однокласснику, что его чувства из-за двойки — всего лишь выброс кортизола, и это нерационально»...

Что меня всегда поражало в собаках? Как за привычным образом скрывается совершенно невероятная история. от смотришь на восточноевропейскую овчарку — ну овчарка и овчарка, думаешь, просто русская версия немецкой. А потом начинаешь копать глубже и понимаешь: перед тобой целая вселенная со своей драмой, характером и судьбой. Давайте честно — большинство людей видят ВЕО и сразу: «О, немецкая овчарка!» Улыбаешься, киваешь и думаешь: как бы объяснить, что это примерно как назвать борщ супом. Технически правда, но суть совсем не в этом...