Тот вечер был таким же, как сотни других. За окном медленно сгущались ранние зимние сумерки, зажигая в окнах соседних домов уютные желтые огни. На кухне пахло только что заваренным чаем, а с телевизора доносились приглушенные звуки вечернего шоу. Я допивала последнюю чашку, собираясь закончить рабочий день. Мой ноутбук мирно потрескивал, обрабатывая финальные правки в дизайн-проекте для новых клиентов. Мне срочно нужно было распечатать договор. Мой принтер, верный солдат, выбрал самый неподходящий момент для каприза — закончилась цветная краска...

Звук вилки, царапающей фарфор, в тишине нашей кухни звучал как скрежет гвоздя по стеклу. Я замерла, не донеся кусок курицы до рта. Этот звук всегда был прелюдией. Сигналом воздушной тревоги. — Суховато, — констатировала Тамара Павловна, не поднимая глаз от тарелки. Она произнесла это тихо, почти безэмоционально, как судья зачитывает приговор, не подлежащий обжалованию. — Леночка, я же тебе говорила: грудку надо сначала мариновать в кефире, а не просто обваливать в специях. Волокна разрушаются, мясо становится нежным...