Хорошо помню тот день. Я протирала полку с фотографиями и ловила себя на том, что на каждом снимке — я и он. Ни одной подруги. Как будто меня, той, прежней, больше нет. Я подумала: «Хватит». И открыла телефон, чтобы найти психолога. А зачем? Всё начиналось постепенно. — Они на тебя плохо влияют, — говорил он, отодвигая мою чашку к краю стола. — С Леной ты потом ходишь надутая. С Ирой — дерзишь. Тебе это надо? Я тебя люблю спокойной и доброй девочкой. Тогда это звучало даже как-то заботливо. Словно он думал о моём душевном равновесии...

Она стояла у стены, прижавшись к обоям цвета выцветшей розы, будто пытаясь раствориться в них. Её звали Айлин — тихое, почти неслышное имя, как шёпот ветра над степью. Ей было двадцать два, но глаза казались старше — глубокие, тёмные, с тенью чего-то невысказанного. В этом доме, где каждый угол дышал богатством и холодной вежливостью, её существование было функциональным: подать кофе, убрать чашки, не шуметь, не смотреть в глаза, не говорить. Особенно — не говорить. — Айлин, кофе. Чёрный, без сахара...