– Тебе же бывший алименты платит, вот и трать их, а я маме помогать должен, – спокойно бросил Игорь, не отрывая взгляда от телефона. Анна остановилась на полуслове и машинально провела тряпкой по столу, хотя тот уже блестел от чистоты. На плите остывала кастрюля с макаронами, на подоконнике сиротливо стояла чашка с недопитым чаем. Она устала после работы, спешила забрать Диму из садика, приготовить ужин, успеть хоть немного уделить внимание сыну. А Игорь вернулся позже обычного, сел за стол, и вместо благодарности за горячую еду выдал эту фразу...

— Вика, открой. Это я. Умоляю, дочка, открой! Голос за дверью был незнакомым. Хриплый, срывающийся, полный такого отчаяния, что Виктория невольно вздрогнула. Она посмотрела в глазок и замерла. На пороге ее съемной квартиры, ссутулившись и вжимая голову в плечи, стояла Мария Петровна. Не властная, уверенная в себе хозяйка жизни, а постаревшая, раздавленная горем женщина. Ее лицо было серым, опухшим от слез, платок сбился набок, открывая растрепанные седые волосы. Виктория колебалась. Последние три недели были самыми спокойными в ее жизни...