- Ох, ты, Вася-Василёк! И в кого ж ты у меня такой глупенький уродился?! Куда нам еще и собаку?! Сам-то подумал бы! - Ну, мааам… - Вася чуть не плакал, прижимая к себе щенка, которого подобрал по дороге из школы. Щенок был совсем маленький и скулил так, что начинало свербеть где-то под коленкой. Ощущение это было странным и от него хотелось или плакать, уткнувшись носом в мамин фартук, пахнущий мылом и немножко жаренным луком, или рассмеяться в голос от того, что щенок живой и теплый, дышит и жмется к мокрой грязной куртке, за которую обязательно влетит, пусть и не сразу...

Вечер тёк ровно, как манка без комочков: на плите — суп, в коляске сопел Мишка, в телефоне от мужа короткое «задержусь». Юля накинула на себя куртку и, не снимая домашние тапочки — ну на минутку же! — спустилась этажом ниже к сестре: передать банку бульона и забрать у Наташи отжатые ползунки. Подъезд дремал в тёплой сырости: пыльные почтовые ящики, запах куриного бульона, кот, который всегда лежит на коврике у третьей квартиры. — Наташа? — позвала она шёпотом, чтобы не разбудить сына. Коляска скрипнула, будто возражая: «Домой пора»...