Пожалуй для этой главы потребуется небольшое предисловие. Я много думал, прежде чем приступить к написанию этой главы, которая будет последней. Предчувствую, что она окажется для меня самой тяжёлой в написании, самой трудной. И не только потому, что это финал, в котором нужно расставить все точки над <Ë>, но и потому, что мне придётся рассказывать о настолько личном, что проще выйти на людную улицу голым. Думаю, что некоторым из тех, кто так или иначе сам участвовал в этой истории, не понравится то, о чём я буду сейчас рассказывать...

Всё рухнуло в тот самый вечер, когда Борис Тимофеевич Кротов очередной раз позволил своей соседке Зинаиде Кирилловне убраться в его квартире. Зина заглянула вечером, по–дружески, принесла с собой пирог, то ли с малиной, то ли с яблоками, (она всегда подкармливала соседа, забывая, что художник, а в нашем случае писатель, должен быть голодным). Расстроенный Борис Тимофеевич потом и вспомнить не мог, с чем был пирог. Нет, даже не расстроенным он чувствовал себя, а «в панике». Боря никогда и ни за что...