- О, как же хорошо снова ощутить себя в теле! Голова гудела, перед глазами все плыло, оттого четкий голос показался странным. Но Хрупкость все делает странным. Абрахам Гейл приподнялся на локте, из пыли проступали очертания того, что пару мгновений назад являлось накопителем Хрупкости и его персоналом. Обломки оборудования и части тел торчали под разнообразными углами прямо из воздуха, который тоже исказился. И свет, проходя через эту область, преломлялся, вспыхивая десятками неправильных радуг. Пыль оседала не на землю, а текла вверх, к нижнему небу...

Я стояла на остановке возле дома и ждала трамвай, чтобы ехать на занятия в институт. Шум улицы звучал непрерывным фоном. Туда-сюда носились автобусы, маршрутки и машины. Люди бежали с сумками через пешеходный переход, таща за собой собак, велосипеды, коляски и детей. Раздавались сигналы водителей, которым уж очень не терпелось сорваться с места. Бабушки, едва ковыляя по улице, грозно махали палками нетерпеливым водителям. Трамвая долго не было. Туда шли один за другим, а назад - нет. «День рождения, что ли, чей-то отмечают в депо?» - мрачно подумала я, переминаясь с ноги на ногу...