— Нахлебница! — голос Людмилы Георгиевны разносится по всей квартире так, что даже соседи за стеной наверняка слышат. — Сидишь тут, ешь за мой счёт! Я замираю с мокрой тарелкой в руках над раковиной. Капли воды стекают на пол, но я не замечаю — всё внимание приковано к свекрови, которая стоит в дверях кухни как грозовая туча. — Людмила Георгиевна, я же работаю, — тихо говорю, стараясь не смотреть ей в глаза. — И продукты покупаю. — Работаешь! — она фыркает так презрительно, что хочется провалиться сквозь землю...

Кажется, Сашку просто ошарашило то, что оказывается, несколько лет назад Сашкина комната стоила 500 тысяч, а сейчас - целый миллион. И получается, что она свои будущие полмиллиона была готова за сто тыщ продать. Надо всё-таки признать, что Сашка ни разу не пыталась отжать свою долю у меня обратно. Вот продала свою долю, значит, продала. Ни разу Сашка не взывала к несправедливости какой. Для непосвященных: у меня два приемных ребенка. Уже взрослых. Опекунство у нас прекратилось, а отношения - нет...