Андрей, сгорбившись, вцепился за руль. Он не собирался в мастерскую. Сейчас ему не хотелось прятать следы, стирать отпечатки, придумывать алиби. Нужно было выговориться, выплакаться - как в детстве, когда, нахулиганив в школе, прибегал к матери, прятался в ее фартук и рыдал, а она гладила по голове и шептала: «Ничего, Андрюшенька, ничего…» Мама с детства за его думала, все делала, принимала решения. Вспоминая детство, он не замечал разметки. В какой-то момент фары встречных авто резанули по глазам - он моргнул, но не снизил скорость...

— Татьяна Михайловна, вы опять цветы на балконе поливаете? Ко мне вода потекла! Я выглянула с балкона второго этажа и помахала соседке снизу. Галина Степановна стояла, уперев руки в боки. — Доброе утро, Галечка! Прекрасный день, правда? — Какой прекрасный, когда у меня мокро! Сколько можно говорить — ставьте поддоны! — У меня и так поддоны стоят, — я показала на ряды горшков с геранью, петунией и бегонией. — Просто воды много лью. Растения же живые, им пить хочется. — А мне что, под зонтом на балконе сидеть? — не унималась Галина Степановна...