Марина замерла, глядя на багровое пятно, расползающееся по белоснежному шелку. Красное вино впитывалось в ткань, словно кровь в свежую рану. Гул голосов в зале стих — все смотрели на нее, на эту деревенскую девчонку, посмевшую стать женой Константина Северова. — Ой, простите, — Алиса, золовка, прикрыла рот ладонью, изображая испуг, но глаза ее сверкали торжеством. — Какая я неуклюжая. Но вы же простите, правда? Вы ведь такая понимающая. Марина чувствовала, как краска заливает лицо. Зал родового имения семьи Северовых был полон гостей — бизнесменов, политиков, светских львиц...

Звонок в дверь прозвучал как-то не по-новогоднему. Не весело, не суетливо — настойчиво, почти тревожно. Я как раз поправляла мишуру на верхних ветках ёлки и думала, что в этом году гирлянда снова мигает как попало, хотя муж клялся, что «починил всё капитально». На кухне булькало шампанское в ведёрке с холодной водой, в духовке румянилась утка, по телевизору в соседней комнате уже начинали крутить нарезку «самых лучших новогодних огоньков за все времена». Стандартный набор декабрьского вечера тридцать первого числа — суета, запахи, предвкушение боя курантов...