Лифт опять застрял утром между вторым и третьим этажами, хорошо в нём на этот раз никого не было. Дом уже старый и лифт в нём регулярно давал сбои. Семёну Николаевичу пришлось подниматься по лестнице, крепко держась за перила, а Ольга Сергеевна с трудом дотащила сумку с молоком на шестой этаж. К полудню в чате дома уже появилось двадцать сообщений: сначала соседи делились историями, кто и когда застревал, затем пошли шутки про «фитнес-ТСЖ», а к вечеру разговор перерос в спор — куда уходят деньги...

— Опять ты за своё, Оля! Какие кредиты? — голос свекрови, Марии Петровны, звенел накрахмаленной салфеткой, которую она с силой скомкала в кулаке. — Мы с Филиппом потом должны будем из-за твоих фантазий по миру пойти? В этой квартире, между прочим, каждый гвоздь куплен на наши деньги! Ольга вздрогнула, словно от пощёчины. Воскресный ужин превращался в привычный фарс, где ей отводилась роль неблагодарной приживалки. Она посмотрела на мужа, ища поддержки, но Филипп лишь поджал свои тонкие губы и с важным видом изучал узор на обоях...