Я останавливаюсь у распахнутой двери подъезда и долго смотрю в тёмный проём. Наконец, собравшись духом, делаю первый шаг и начинаю подниматься по лестнице. Девять бетонных ступеней до площадки первого этажа. Рука помнит каждую щербинку неровного дерева перил. Я уже поворачиваю на второй пролёт, когда дверь квартиры за моей спиной со скрипом открывается. – Ты вернулся? – из квартиры шаркающими шагами выходит сухонькая седая женщина, и я с трудом узнаю в ней мать моего друга детства. Как же она постарела за те два года, что я не видел её! – Ты вернулся? – снова повторяет она...

— Ты серьёзно решила меня выгнать? — голос матери звенел и резал, как ржавый нож по стеклу. — Не решила, а обязана, — Татьяна стояла в дверях, ладонями упираясь в косяк. — Это моя квартира, и я сама за неё плачу. Мать закатила глаза, медленно стянула с плеча пуховик и повесила его на крючок в прихожей. Движение было настолько хозяйским, будто квартира давно числилась в её собственных заслугах, а дочь — всего лишь квартирантка. — А я, значит, кто тебе? — протянула мать с кислой интонацией. — Мать родная! И вот так, да? Выставляешь? — Ты приехала без спроса, — Татьяна подняла голос...