Тимофей лежал на подоконнике и смотрел в окно. Серый мартовский двор, голые деревья, лужи. Ничего особенного. Но кот всё равно смотрел — потому что иначе было невыносимо находиться внутри квартиры. Там, за его спиной, опять ругались. — Я тебе сколько раз говорила — убери за собой посуду! — голос Веры Петровны звенел, как натянутая струна. — Мам, я взрослый человек! Мне сорок два года! — Игорь хлопнул ладонью по столу. — Вот именно! Сорок два! А ведёшь себя как подросток! Тимофей поджал уши. Прижал их к голове так плотно, будто хотел вообще перестать слышать...

— Игорь, мне плохо. Одной тяжело. Он прижал телефон к уху плечом, продолжая печатать на ноутбуке. За окном моросил дождь, по стеклу стекали капли. — Мам, что случилось? — Здоровье совсем не то. Руки болят, ноги отекают. Одной не справиться. Игорь кликнул мышкой, закрыл таблицу. Посмотрел на часы — без десяти девять вечера. — Так к врачу сходи. Может, таблетки какие выпишут. — Хожу. Таблетки пью. Но дома-то мне тяжело. Приезжайте хоть раз. Ты с Мариной, с внуком. Познакомимся наконец. Игорь потёр переносицу...