Я стояла на кухне у Лидии Петровны и разминала в пальцах влажное полотенце, пока чайник щёлкал на выключении, как капризный метроном. В окна бился февральский свет — серый, как неровный линолеум, которым был застелен пол. Пахло ванилином, старым деревом и нафталином. Илом — так я про себя называла этот запах: он поднимался со дна старых шкафов, не заботясь о приличиях настоящего. — Сядь, Анечка, — сказала Лидия Петровна и кончиками пальцев подтолкнула ко мне табурет. — Чай сейчас. У меня к тебе подарок...

Ирина стояла у плиты, помешивая в кастрюле, и чувствовала, как усталость наваливается на плечи тяжёлым невидимым грузом. За окном уже давно стемнело, а она всё никак не могла закончить с вечерними делами. Сначала загрузила стиральную машину – постельное бельё не могло ждать до завтра. Потом протерла пыль на полках в гостиной, потому что вчера не успела. А теперь вот варила суп, чтобы завтра утром Виктору было что разогреть на обед. Из комнаты доносился знакомый гул телевизора. Виктор, как всегда после работы, устроился в своём любимом кресле и переключал каналы...