Утро в их однокомнатной квартире начиналось одинаково: электрический чайник булькал, как старый самовар на дачном крыльце, кофемолка дробно рыдала в ладони, и за стеной кто-то снова выяснял отношения на голосах — с паузами, как в плохом спектакле. За окном двор скрипел качелями; у соседей на втором этаже плакал младенец — тоненько, с тем отчаянным надрывом, на который тела взрослых уже не способны. Анна прислушалась, положила ложечку рядом с чашкой и произнеса, словно спрашивала у самого воздуха: — Слышишь? Михаил кивнул...

При принятии сложного решения часто кажется, что тело так напряжено, что вот-вот издаст звук — и мы услышим скрип сердца, например. Но к устойчивым выражениям это отношения не имеет. Сердце скрепляют, делают крепче, чтобы решиться на поступок, совершать который иногда совсем не хочется...