– Не ори! – одернула её мать. – Я уже все решила. И квартиру переписала на Алису. Так что, освобождайте жилплощадь. Вы только начинаете жить, а Лисенок уже намучилась со съемными квартирами. Она заслужила нормальное жилье! Тринадцатилетняя Валерия, забыв про недопитый чай, во все глаза смотрела на одноклассницу и свою единственную подругу Алену, которая оживленно рассказывала о том, как на выходных они ходили с мамой за покупками, а потом ели в кафе мороженое и болтали как подружки обо всем на свете...

Он сказал это не со злостью, не с упреком, а с такой ледяной, отполированной до блеска простотой, словно объявлял погоду. Всего одна фраза, брошенная в пространство между нашими кроватями, и мир, который я за десять лет привык считать своим, рассыпался в пыль, оставив во рту вкус пепла и металла. «Слушай, дорогой, — голос ее был ровным, без единой эмоциональной зазубрины, — либо шубу покупаешь мне к зимнему сезону, новую, не ниже норки, либо сам ночью с кулачком работаешь. Решай». Она не смотрела...