А вот я под вечер упоролась с Джунечкиной песней I Don’t Know How to Love («Я не знаю, каково это — любить»). Он поёт её с самого первого своего FM. Там простая, незамысловатая лирика: расстались, сожалею, тогда не понял, но теперь думаю, что то время было драгоценным. Как-то так. Мне эта песня отозвалась в сердце в Макао. Он пел её под визуал вечерних окон — с каким-то едва уловимым сожалением. Очень зрело пел. Потом я пошла слушать, как он исполнял её на других концертах, и с удивлением услышала, что везде — по-разному...

Лиза была твердо убеждена: стоит мужу прийти домой, сесть за стол и отведать её фирменный борщ с копчёной грудинкой — и всё встанет на свои места. Борщ всегда удавался ей лучше всего, и процесс его приготовления был для неё чем-то вроде ритуала — почти медитации. Обжарить лучок до золотистого хруста… Нарезать капусту так тонко, что она ложилась в кастрюлю, как шёлковые нити… Добавить щепотку сахара после томатной пасты — чтобы вкус заиграл, стал глубже, гармоничнее… Николай всегда с аппетитом доедал свою порцию и шутил, что это вкуснее, чем в любом ресторане...