Дмитрий стоял посреди гостиной, обхватив голову руками, и смотрел на разбросанные по полу обрывки бумаг. Ещё час назад это был договор о покупке стройматериалов на последний этап ремонта. Теперь — конфетти из его рухнувшей жизни. — Не объяснишь мне, — Лена стояла в дверях, скрестив руки на груди, и её голос был удивительно спокойным, что пугало ещё больше, — почему твоя мать претендует на долю в моей квартире? Он поднял голову. Жена была бледной, с красными от слёз глазами, но держалась прямо, как будто последние силы уходили на то, чтобы не согнуться пополам от боли...

Он поцеловал меня в лоб, и его губы пахли усталостью. Не кофе, не вечерним ветерком, не мной. Именно усталостью — привкусом перегоревшего лампового света и выдохшимся воздухом офисного кондиционера. «Спокойной ночи, рыбка», — прошептал он, и его голос был плоским, как стопка невыполненных отчетов на его столе. Я притворилась спящей. Притворяться спящей стало моим главным талантом за последний год. Я лежала неподвижно, слушая, как он крадется в ванную, стараясь не скрипеть половицами, как шепотом...