Он сказал это так, будто плевался. Не как человек, который боится, переживает, сомневается. А как тот, кто шёл к этой фразе долго, примерял её на языке, как чужую новую обувь, и наконец решил: “ну всё, можно”. — Дети не твои, — выплюнул муж. И посмотрел на меня с таким выражением лица, будто сейчас победит. Будто он нашёл лазейку, которая за один раз снимет с него все обязанности, вину, алименты, стыд, годы. Я стояла в прихожей с пакетом из магазина. В пакете были мандарины, молоко и хлеб. Всё такое бытовое, что даже обидно: жизнь рушится, а ты держишь в руках хлеб...