Вечерний чай, заваренный в фамильном фарфоровом сервизе, остывал, источая тонкий аромат бергамота. Лучи заходящего солнца, пробиваясь сквозь кружевные занавески, ложились на полированную столешницу, и в этом умиротворённом, почти идиллическом пространстве прозвучали слова, перевернувшие всё с ног на голову. — Мы больше не хотим жить в этом каменном мешке, Леночка, — голос Виктора Павловича, обычно такой уверенный и ровный, прозвучал как-то особенно обдуманно и весомо. Он обменялся быстрым взглядом с женой, сидевшей напротив, и та чуть заметно кивнула, давая ему продолжать...