Мы пили красное поздней ночью из чайных кружек. И он как-то очень свежо рассуждал о политике И все твердил: мол, нужна любовь и не надо власти. И вдруг сказал: "Ты уж не сочти меня нытиком, Но я устал, понимаешь, устал ужасно. Стигматы ноют от любых перемен погоды, И эти ветки терновые к черту изгрызли лоб. Или вот знаешь, летом полезешь в воду, И по привычке опять по воде - шлеп-шлеп... Ну что такое. ей-богу. разнылся сдуру. Что ж я несу какою-то ерунду?! ... Я просто... не понимаю, за...

Григорий проспал больше суток. На следующий день встал, шатаясь, дошел до выхода из комнаты и аккуратно сполз на пол по косяку. Кое-как уложили его на пол Захар с Василисой. – Мне за Любой ехать надо, - сказал он. - Присмотришь за ним? Или лучше Степана позвать или бабу Надю. – Ага. Собери сюда полдеревни, - хмыкнула Василиса. - Чтобы уж точно все знали, чем ты тут занимаешься. – Да и так все знают, - пожал он плечами. – Не боись, я его не пришибу. Он нам за работу денег должен. – Кому я должен денег, - приоткрыл один глаз Гриша...