«Когда открыли завещание, я не сразу поняла, что это было — ошибка или удар в спину…» Дом наполнился тишиной сразу после ухода последних поминальных гостей. Как это часто бывает, опустевшие комнаты загудели в голове глухим эхом — не столько от звуков, сколько от внезапной пустоты. Словно кто-то снял старую шаль с плеч, и ей стало зябко — не телу, а душе. Мария Тимофеевна стояла в прихожей, прислонившись к дверному косяку, как к берёзе на родительском кладбище, и смотрела на свои руки. Они пахли укропом и холодцом...

— И что ты теперь собираешься делать? — Ольга внимательно посмотрела на подругу, баюкающую месячную дочь. Марина вздохнула, глядя на малышку в своих руках. София наконец-то уснула после долгого плача. — Не знаю. Родители готовы нас принять, но у них так тесно... А Антон до сих пор не верит. Говорит, что я всё преувеличиваю. — Записывать надо было, — фыркнула Ольга, поправляя рыжую прядь волос. — Чтобы было доказательство. — Кто же знал, что до такого дойдёт? — Марина осторожно переложила дочку в кроватку...